Сергей Юльевич Витте
(1849—1915) родился в небогатой дворянской семье. Получив математическое образование в Новороссийском университете в Одессе, он сначала служит при канцелярии одесского губернатора, но вскоре переходит в акционерное Общество юго-западных железных дорог, где довольно быстро становится начальником службы эксплуатации, а затем и управляющим этих дорог. В начале 1880-х гг. Виттеприобретает признание как автор работ о железнодорожных тарифах по перевозке грузов, в которых он указывал на неэффективность существовавшей организации тарифного дела в стране и необходимость усиления правительственного влияния в этой области.
Тогда же Витте знакомится с И. А. Вышнеградским, оказавшим ему поддержку в дальнейшей политической карьере. Чтобы стать известным в дворцовых сферах, Витте вступает в монархическую организацию “Священная дружина”, однако вскоре порывает с ней.
До середины 1880-х гг. Витте “смотрел на будущее русской экономики глазами убежденного славянофила” и выступал противником ломки “исконного строя” и “обращения хотя бы части русского народа в фабричных автоматов, несчастных рабов капитала и машин”. Но во второй половине 1880-х гг. он познакомился с учением немецкого экономиста первой половины XIX в. Ф. Листа, которое показалось ему приложимым к России, и издал брошюру “Национальная экономика и Фридрих Лист”, излагающую основы этого учения. Лист полагал, что национальный прогресс всех стран связан с переходом от аграрной к индустриальной стадии их экономической эволюции. В странах, где такой переход начался позже, главным препятствием к развитию собственной промышленности является конкуренция индустриальных стран, для преодоления которой необходима последовательная протекционистская таможенная политика — до тех пор, пока национальная промышленность не окажется в состоянии выдержать конкуренцию извне. Приверженность основным идеям теории Листа Витте сохранил до конца жизни, причем был убежден, что самодержавная монархия могла наиболее твердо проводить протекционистский курс.
В 1888 г. Вышнеградский, уже будучи министром финансов, приглашает Витте принять участие в реорганизации системы железнодорожных тарифов в стране. В марте следующего года в составе Министерства финансов был образован Департамент железнодорожных дел, директором которого становится Витте. Для того чтобы назначение стало возможно, он, в порядке исключения, был сразу произведен из титулярных советников (IX класс) в действительные статские советники (IV класс). Поскольку оклад Витте на частной службе в несколько раз превышал обычный оклад директора департамента, Александр III удвоил его жалованье по новой должности за счет своих средств. Уже тогда Вышнеградский рекомендовал Витте царю в качестве своего преемника на посту министра финансов. Однако в высших административных кругах к назначению Витте отнеслись недоброжелательно.
На посту директора департамента, заведовавшего “главным экономическим нервом” всего железнодорожного дела в стране, Витте оставался три года. В это время помимо преобразования системы тарифов он принимал деятельное участие в организации строительства Транссибирской магистрали, в связи с чем сблизился с наследником престола (будущим императором Николаем II). В январе 1892 г., вследствие неудовлетворительной работы железных дорог, министр путей сообщения А.Я.Гюббенет подал в отставку, и на его место пришел (в середине февраля) Витте. Александр III считал необходимым заменить Гюббенета энергичным человеком, который бы привел железнодорожное дело в порядок. Однако в августе того же 1892 г. Витте получил новое назначение: он сменил заболевшего Вышнеградского на посту министра финансов.
По свидетельству многих современников, личность Витте весьма импонировала натуре Александра III. Грубоватая прямота, несомненное знание дела, доходчивость рассуждений, напористость, отсутствие чиновного лоска и налаженных связей в бюрократической среде, эффективно демонстрируемые патриотизм и монархизм, даже поражавшая современников внешность Витте: “высокая статура, грубая поступь, развалистая походка, неуклюжесть, сипловатый голос, неправильное произношение”) — все эти качества нового министра вызывали доверие царя. Ближайший сотрудник Витте по Министерству финансов В. И. Ковалевский пишет в воспоминаниях: “Министров такого типа еще не было в кабинете Александра III, и ему, самому непосредственному и сильному, пришлись по душе такие же черты у Витте”. Но те же самые свойства личности Витте оказались трудно совместимыми с характером Николая II, чем сам Витте объяснял сложность своих отношений с новым императором.
И соратники, и противники Витте утверждали, что как государственный деятель он был на голову выше своих коллег. Ковалевский следующим образом характеризует его: “Человек сильного ума, твердой воли, бьющей оригинальности во внешности, образе мыслей и действий... В нем все дышало страстностью, порывом, непосредственностью, нечеловеческой энергией. По натуре борец сильный, даже дерзкий, он как бы искал поприща для состязания и, когда встречал противника, вступал с ним в решительный бой. Витте постоянно „дерзал", и этим в значительной степени объясняется исход борьбы в его пользу. Появление Витте в Петербурге на государственной арене было целым событием, историческим явлением... На глазах у всех со сказочной быстротой проявлялась могучая натура, которая постепенно всем овладевала и всех вольно или невольно подчиняла себе. Ум и воля Витте импонировали, резкость и иногда даже грубость его выступлений обезоруживали противников, редко идейных, но большей частью сводивших личные с ним счеты”. И далее: “С. Ю. Витте отличался удивительной трудоспособностью. Работал он не менее двенадцати часов в сутки; семейные дела его мало отвлекали... И работа его была чрезвычайно производительна... В работе его интересовала основная мысль и общее направление. К мелочам он никогда не придирался и не требовал условного канцелярского языка. Работать с ним было и приятно, и легко. Усваивал он новый предмет, что называется, с лету. К ближайшим сотрудникам он относился с большим доверием и предоставлял им широкую самостоятельность и большой почин... К возражениям Витте, вообще говоря, относился терпимо: основательные доводы и твердая, по убеждению, защита на него действовали”.
Оставаясь монархистом, Витте свято верил “в исключительную силу неограниченной бюрократии”, то есть бюрократии, опирающейся на неограниченную власть царя.
Тот же Ковалевский должен был признать, однако, что Витте представлял собой деятеля с “совершенно особым нравственным укладом” и “в моральном отношении не отличался ни твердостью, ни устойчивостью”. Так, коллеги по правительству не без оснований обвиняли его в игнорировании сложившегося бюрократического этикета, в особенности в том, что он “не стеснялся испрашивать высочайшие повеления, предрешавшие направление законодательных дел и ограничивающие свободу суждений Государственного совета”, и “не считался с пределами своей власти, допуская давление на других министров по делам их компетенции”. Витте и сам признавался в том, что в некоторых случаях отказывался отпускать средства другим ведомствам, если не одобрял их политику. Особенно расширилось влияние Министерства финансов на внешнюю политику, за-ведование государственными имуществами, железнодорожное строительство. Деятельность финансового ведомства при Витте вообще значительно активизировалось, его аппарат расширился, а дисциплинированность и спаянность личного состава еще более возросли.
На посту министра финансов Витте оставался одиннадцать лет, до августа 1903 г. В его деятельности этого промежутка времени Ковалевский выделяет два периода: первый — с 1892 по 1900 г. — “период смелой, неустанной борьбы, обширных замыслов и больших реформ”, второй — с 1900 по 1904 г. — “ослабление творческой энергии, иска-ше фарватера для безопасного прохода между подводными камнями, опасение за свое положение, искание примирительных выходов среди направленных на него враждебных сил”. 16 августа 1903 г. Витте был уволен с поста министра финансов. Одновременно, с соблюдением традиции, он был назначен председателем Комитета министров. Должность эта была, по выражению Витте, “совершенно бездеятельной” и маловлиятельной, поскольку не давала права систематических личных докладов царю.
18 сентября 1905 г., в связи с завершением переговоров с Японией в Портсмуте, которые он возглавлял, Витте получил титул графа. Затем он принял активное участие в подготовке известного Манифеста 17 октября 1905 г., положившего начало демократическим преобразованиям в России, а 24 октября был назначен председателем Совета министров На этом посту Витте оставался всего полгода: 26 апреля 1906 г. он был уволен по прошению, с благодарственным рескриптом императора и награждением орденом Св. Александра Невского с бриллиантами. Причиной отставки сам Витте назвал невозможность осуществлять политику, которую он считал правильной и необходимой. Вместе с Витте отставку получили большинство министров его кабинета. Последние годы жизни Витте оставался членом Государственного совета (из числа назначаемых императором), а также членом и председателем Комитета финансов. Лично и через подставных лиц занимался публицистической деятельностью.
Витте следующим образом объяснял понимание им общей задачи финансового управления: “Сделавшись механиком сложной машины, именуемой финансами империи, нужно было быть дураком, чтобы не понять, что машина без топлива не пойдет... Топливо это — экономическое состояние России, а так как главная часть населения — это крестьянство, то нужно было вникнуть в эту область. Тут мне помог многими беседами бывший министр финансов Бунге... Он обратил мое внимание на то, что главный тормоз экономического развития крестьянства — это средневековая община, не допускающая совершенствования”. Однако Витте не связывал прямо вопрос о ликвидации крепостнических пережитков в деревне с вопросом о развитии промышленности, в частности с вопросом о внутреннем рынке для промышленной продукции. Он не считал модернизацию аграрных отношений необходимым условием для развития промышленности, полагая, что она сама в ходе своего развития создаст такой спрос. Но им были проведены две меры (хотя, вследствие сопротивления Министерства внутренних дел, со многими ограничениями): отменена круговая порука в общине (закон от 12 марта 1903 г. ) и облегчен паспортный режим, затруднявший перемещение крестьян. Как можно понять, Витте имел в виду такую линию зависимостей: модернизация аграрных отношений — рост благосостояния крестьянства — увеличение денежных ресурсов государства — расширение его возможностей в области торгово-промышленной политики. Не без гордости он отмечал, что развитием промышленности и сооружением железных дорог “отвлек от земли 4—5 млн. людей, а значит, с семействами миллионов 20— 25”, и “этим самым... как бы увеличил земельный фонд на 20—25 млн. десятин”.
В области экономики Витте считал главным решение двух задач: во-первых, “увеличение... производства капитала”, для чего необходимо “прочно поставить национальный кредит” (это, по его мнению, было достигнуто); во-вторых, достижение общего роста производительности национального труда путем создания условий для его приложения. Одним из таких условий было, по Витте, расширение путей сообщения, другим — развитие промышленности. Витте исходил из того, что “современное государство не может быть великим без национальной развитой промышленности. Это показывает история. Это очевидно из современной действительности и, наконец, это ясно из экономической здравой теории”. Успехи, достигнутые русской промышленностью в 1890-е гг., представлялись Витте весьма значительными: “Благодаря систематическому проведению протекционной системы и... приливу к нам иностранных капиталов промышленность у нас быстро начала развиваться, и в мое управление министерством, можно сказать, прочно установилась национальная русская промышленность”.